Люблю вино и нежных женщин, и только смерть меня остудит: одним евреем станет меньше, одной легендой больше будет.
Фашизм объял Россию не случайно, зачат советской гнилью он, естественно. А в нас она, как это ни печально, живет еще и, кажется, наследственно.
Вполне собою лишь в постели мы смеем быть, от века прячась, и потому на самом деле постель - критерий наших качеств.
Воспринимая в кабаке люля-кебаб не цельно, прошу сначала люляке, а баб уже отдельно.
Мы вовсе не грешим, когда пируем, забыв про все стихии за стеной, а мудро и бестрепетно воруем дух легкости у тяжести земной.