За российский утерянный рай пьют евреи, устроив уют, и, забыв про набитый трамвай, о графинях и тройках поют.
Был томим я, был палим и гоним, но не жалуюсь, не плачу, не злюсь, а смеюсь я горьким смехом моим и живу лишь потому, что смеюсь.
Друзья мои живость утратили, угрюмыми ходят и лысыми, хоть климат наш так замечателен, что мыши становятся крысами.
Почувствовав Свободы Дух, Не жди благоприятного итога, Если идёшь тропой разрух, За счёт порабощения другого.
Спешу с утра опохмелиться я, чтоб горем не была беда, если начнётся репетиция премьеры Страшного суда.