Я был и в подворотне, и в квартире, В саванне, на песке, на сеновале, В лесу, в подъезде, в шалаше, в трактире... Короче — был везде, где мне давали.
На самом краю нашей жизни я думаю, влазя на печь, что столько я должен отчизне, что ей меня надо беречь.
Мне кажется, былые потаскушки, знававшие катанье на гнедых, в года, когда они уже старушки, с надменностью глядят на молодых.
Поезд ночью кромешною мчится, Пассажир сидя спит в уголке — Про постель намекнув проводнице, Наш герой схлопотал по щеке.
Мы кишим, слепые тетери, в тесноте, суетой загаженной, огорчаясь любой потерей, кроме дней, сгорающих заживо.