В том, что я сутул и мешковат, что грустна фигуры география, возраст лишь отчасти виноват, больше виновата биография.
Я должен признаться, стыдясь и робея, что с римским плебеем я мыслю похоже, что я все душой понимаю плебея, что хлеба и зрелищ мне хочется тоже.
Поистине загадочна природа, из тайны шиты все ее покровы; откуда скорбь еврейского народа во взгляде у соседкиной коровы?
Когда боль поселяется в сердце, когда труден и выдох и вдох, то гнусней начинают смотреться хитрожопые лица пройдох.
За Родину становится неловко, Когда поймешь, куда там ни рули, Что место сердцу близкое Рублёвка Распродано совсем не за рубли!