Один я. Задернуты шторы. А рядом, в немой укоризне, бесплотный тот образ, который хотел я сыграть в этой жизни.
Не только от нервов и стужи болезни и хворости множатся: здоровье становится хуже, когда о здоровье тревожатся.
Покрыто минувшее пылью и мглой, и, грустно чадя сигаретой, тоскует какашка, что в жизни былой была ресторанной котлетой.
Забыв про старость и семью, согретый солнечным лучом, сажусь я в парке на скамью и размышляю ни о чём.
Я в зеркале вчера себя увидел и кратко побеседовал с собой; остался каждый в тягостной обиде, что пакостно кривляется другой.