В тюрьме о кладах разговоры текут с утра до темноты, и нежной лаской дышат воры, касаясь трепетной мечты.
Не тяжелы ни будней пытки, ни суета окрестной сволочи, пока на свете есть напитки и сладострастье книжной горечи.
За веком вслед свистим скворцом, полощем голос в общем гаме, потом ложимся вверх лицом, и нас несут вперед ногами.
Она была собой прекрасна, и ей владел любой подлец; она была на все согласна, и даже - на худой конец.
Рубаисту на четыре строчки мысли не хватило, а не ночки, ибо мысль мыслишкою была и кончалась далеко до точки.