В тюрьму я брошен так давно, что сжился с ней, признаться честно; в подвалах жизни есть вино, какое воле неизвестно.
Забавно, как потомки назовут загадочность еврейского томления: евреи любят землю, где живут, ревнивей коренного населения.
Высоко, разумное, могучее для пьянства я имею основание: при каждом подвернувшемся мне случае я праздную свое существование.
Господь совсем не слабо Судьбу наметил мне: Искать то счастье в бабах, То истину в вине.