Прихвачен, как засосанный в трубу,
я двигаюсь без жалобы и стона,
теперь мою дальнейшую судьбу
решит пищеварение закона.

Пожив на этом свете шкодном,
И став в своём роду старшой,
Всё больше становлюсь голодным
Но не желудком, а душой.

Вовсе не отъявленная бестия
я умом и духом, но однако -
видя столп любого благочестия -
ногу задираю, как собака.

Корни самых массовых несчастий,
гибелей в крови и слепоте -
лепятся началами от страсти
к истине, добру и красоте.

Я все хочу успеть за срок земной,
живу, тоску по времени тая:
вон женщина обласкана не мной,
а вон из бочки пиво пью не я.