И я сказал себе: держись, Господь суров, но прав, нельзя прожить в России жизнь, тюрьмы не повидав.
У многих я и многому учился — у жизни, у людей и у традиций, покуда, наконец, не наловчился своим лишь разуменьем обходиться.
Играть в хоккей бежит слепой, покрылась вишнями сосна, поплыл карась на водопой, Россия вспряла ото сна.
На дереве своей генеалогии характер мой отыскивая в предках, догадываюсь грустно я, что многие качаются в петле на этих ветках.
Глаз людской куда не глянет, сохнут бабы от тоски, что любовь мужская вянет и теряет лепестки.