Я государство вижу статуей: мужчина в бронзе, полный властности, под фиговым листочком спрятан огромный орган безопасности.
Видно только с горних высей, видно только с облаков: даже в мире мудрых мыслей бродит уйма мудаков.
Господь, ценя мышление отважное, не может не беречь мой организм; я в Боге обнаружил нечто важное: глобальный, абсолютный похуизм.
Я не жалею о попытках заняться прибыльной игрой, и только память об убытках порой горит, как геморрой.
Являя и цинизм, и аморальность, я думаю в гордыне и смущении: евреи – объективная реальность, дарованная миру в ощущении.