В любых краях, где тенью бледной
живет еврей, терпя обиды,
еврейской мудрости зловредной
в эфир сочатся флюаиды. 

В эпоху страхов, сыска, рвения -
храни надменность безмятежности;
веревки самосохранения
нам трут и душу и промежности.

Странно и забавно это очень -
чувствовать, прислушиваясь к разуму:
даже на пространстве утра - ночи
я о смерти думаю по-разному.

Маленький мальчик в ванной купался,
Там он крутился там он плескался.
Мама подкралась халатом шурша,
Хлоп табуреткой - и нет малыша. 

Под осень чуть не с каждого сука,
окрестности брезгливо озирая,
глядят на нас вороны свысока,
за труд и суету нас презирая.