Как сушат нас число и мера! Наседка века их снесла. И только жизнь души и хера не терпит меры и числа.
В российской нежной колыбели, где каждый счастлив, если пьян, евреи так ожидовели, что пьют обильнее славян.
Гляжу, не жалуюсь, как осенью повеял век на ряди белые, и вижу с прежним удовольствием фортуны ягодицы спелые.
Я свободен от общества не был, и в итоге прожитого века нету места в душе моей, где бы не ступала нога человека.
А любовь – это взлёты без счёта, возносящие нас, и паденье с ковра-самолёта на обычный матрас.