Как сушат нас число и мера!
Наседка века их снесла.
И только жизнь души и хера
не терпит меры и числа.

В российской нежной колыбели,
где каждый счастлив, если пьян,
евреи так ожидовели,
что пьют обильнее славян.

Гляжу, не жалуюсь, как осенью
повеял век на ряди белые,
и вижу с прежним удовольствием
фортуны ягодицы спелые.

Я свободен от общества не был,
и в итоге прожитого века
нету места в душе моей, где бы 
не ступала нога человека.

А любовь – это взлёты без счёта,
возносящие нас,
и паденье с ковра-самолёта
на обычный матрас.