Оставит мелочь смерть-старуха от наших жизней скоротечных: плоды ума, консервы духа, поживу крыс библиотечных.
Ум полон гибкости и хамства, когда он с совестью в борьбе, мы никому не лжем так часто и так удачно, как себе.
Загадочная русская душа вселяется в отзывчивое тело: душа как только выпить захотела, так тело тащит выпивку спеша.
Каждый раз, полюбив, я надеюсь на клад, а откроешь сундук - мертвечина, да смрад! От него мне пора бы уже задохнуться, - вместо этого - новой надежде я рад...
В нас пульсом бьется у виска душевной смуты злая крутость; в загуле русском есть тоска, легко клонящаяся в лютость.