Я потому на свете прожил,
не зная горестей и бед,
что, не жалея искры Божьей,
себе варил на ней обед.

Еврейское счастье превратно,
и горек желудочный сок,
судьба из нас тянет обратно
проглоченный фарта кусок.

Я в зеркале себя увидел 
и кратко побеседовал с собой;
остался каждый в тягостной обиде,
что пакостно кривляется другой.

Меня друзья на лжи ловили
И в этом грех великий видели...
Но за вранье меня любили,
А вот за правду — ненавидели!

На кухне или на лесоповале,
куда бы судьбы нас ни заносили,
мы все о том же самом толковали -
о Боге, о евреях, о России.