О чем ты, божия раба, Бормочешь стонами своими? Душа строга, а плоть слаба - верчусь и маюсь между ними.
Я много колобродил и грешил, презревши воздаяния опасность, а многое сумел и совершил единственно, чтоб выяснить напрасность.
С возрастом острей мужицкий глаз, жарче и о сочней души котлета, ибо ранней осенью у нас, как у всей природы - бабье лето.
Всегда еврей легко везде заметен, еврея слышно сразу от порога, евреев очень мало на планете, но каждого еврея - очень много.
Мы часто ходим по воде, хотя того не замечаем, висим над бездной в пустоте и на огне сидим за чаем.