Она была собой прекрасна,
и ей владел любой подлец;
она была на все согласна,
и даже - на худой конец.

Уже меня утехи карнавала
огнем не зажигают, как ни грустно,
душа светлеет медленно и вяло,
смеркается - стремительно и густо.

Да, друзья-художники, вы правы,
что несправедлив жестокий срок,
ибо на лучах посмертной славы
хочется при жизни спечь пирог.

Товарищ, давай доброй водки налей,
Про коня будем воспевать!
Евро сорок восемь рублей,
Доллар тридцать пять.

Соблазнам не умея возражать,
я все же твердой линии держусь:
греха мне все равно не избежать,
так я им заодно и наслажусь.