Он был завзятый политолог, Всё видел через свой кристалл, И путь его был прям и долог, Но откровением не стал.
Еврейское счастье превратно, и горек желудочный сок, судьба из нас тянет обратно проглоченный фарта кусок.
Нет, на бегство я не уповал, цепи не рвал, не грыз, не резал, я чихал на цепи и плевал, и проела ржавчина железо.
Наплевать на фортуны превратность, есть у жизни своя справедливость, хоть печальна ее однократность, но прекрасна ее прихотливость.