Душой своей, отзывчивой и чистой, других мы одобряем не вполне; весьма несимпатична в эгоистах к себе любовь сильнее, чем ко мне.
На кухне или на лесоповале, куда бы судьбы нас ни заносили, мы все о том же самом толковали - о Боге, о евреях, о России.
Как у тюрем, стоят часовые у Кремля и посольских дворов; пуще всех охраняет Россия иностранцев, вождей и воров.
Когда, пивные сдвинув кружки, мы славим жизни шевеление, то смотрят с ревностью подружки на наших лиц одушевление.
- Что нам гибель миллионов? Мы вперед тперь глядим! - Не боись, Виссарионыч, Мы в обиду не дадим!