Блажен, кто искренне не слышит своей души смятенный стон: исполнен сил и счастлив он, с годами падая все выше.
Не мучась совестью нисколько, живу года в хмельном приятстве; Господь всеведущ не настолько, чтобы страдать о нашем блядстве.
У веры много алтарей, но всюду всякий раз удобней жертву, чем еврей, не сыщешь в нужный час.
Я задержусь на этом глобусе и сочен буду как оладушка, покуда юноша в автобусе не скажет мне: Садитесь, бабушка.
А Русь жила всегда в узде, отсюда в нас и хмель угарный: ещё при Золотой Орде там был режим татаритарный.