Сделался вкус мой богаче оттенками,
тоньше, острей, но не строже:
раньше любил я брюнеток с шатенками,
нынче – и крашеных тоже.

Грехнейший грех - боязнь греха,
пока здоров и жив;
а как посыплется труха,
запишемся в ханжи.

А жалко мне, что я не генерал
с душой, как незыблемый гранит,
я столько бы сражений проиграл,
что стал бы легендарно знаменит.

По воле здравого рассудка
кто дал себя употреблять -
гораздо чаще проститутка,
чем нерасчетливая блядь.

Тонул в игре, эпикурействе,
любовях, книгах и труде,
но утопить себя в еврействе
решусь не раньше, чем в воде.