Один телесный орган мой
уже давно воспеть хочу -
крутой, надёжный и немой,
покуда я молчу.

Что может ярко утешительным
нам послужить под старость лет?
Наверно, гордость, что в слабительном
совсем нужды пока что нет.

Время тянется уныло,
но меняться не устало:
раньше все мерзее было,
а теперь - мерзее стало.

Старость - дерево, корень которого сгнил.
Возраст алые щеки мои посинил.
Крыша, дверь и четыре стены моей жизни
Обветшали и рухнуть грозят со стропил.

Жизнь - серьезная, конечно,
только все-таки игра,
так что фарт возможен к вечеру,
если не было с утра.