Один телесный орган мой уже давно воспеть хочу - крутой, надёжный и немой, покуда я молчу.
Что может ярко утешительным нам послужить под старость лет? Наверно, гордость, что в слабительном совсем нужды пока что нет.
Время тянется уныло, но меняться не устало: раньше все мерзее было, а теперь - мерзее стало.
Старость - дерево, корень которого сгнил. Возраст алые щеки мои посинил. Крыша, дверь и четыре стены моей жизни Обветшали и рухнуть грозят со стропил.
Жизнь - серьезная, конечно, только все-таки игра, так что фарт возможен к вечеру, если не было с утра.