Куда по смерти душу примут,
я с Богом торга не веду;
в раю намного мягче климат,
но лучше общество в аду.

Мы с музой давние приятели;
Стихов насочиняли гору!
И встанут в очередь издатели,
Причём уже довольно скоро

Я лучше, чем Наполеон и Цезарь,
И эту истину признать пора:
Я никого на свете не зарезал,
Напротив, резали меня редактора!

Подвергнув посмертной оценке
судьбу свою, душу и труд,
я стану портретом на стенке,
и мухи мой облик засрут.

Достану чистые трусы,
надену чистую рубашку,
приглажу щеточкой усы
и навещу свою милашку.