Не раз и я, в объятьях дев легко входя во вдохновение, от наслажденья обалдев, остановить хотел мгновение.
Трепеща, как осиновый лист, и прохожим кивая приветно, по России бредёт сионист и евреев зовёт безответно.
В конторах служат сотни дур, бранящих дом, плиту и тряпку; у тех, кто служит чересчур перерастает матка - в папку.
За веком вслед свистим скворцом, полощем голос в общем гаме, потом ложимся вверх лицом, и нас несут вперед ногами.
Когда несёшься кувырком в потоке чёрных дней, то притворяться дураком становится трудней.