В похмельные утра жестокие
из мути душевной являлись
мне мысли настолько глубокие,
что тут же из виду терялись.

Не вмещается горе мое в этой злачной долине земной.
Не вмещаются вздохи мои в моей клетке стесненной грудной.
«Что за горе?» — спросил ты меня. Друг мой, горе мое таково,
Что горенья и жара его не вместит небосвод голубой.

Спасибо, Россия, что ты
привила мне свойство твое -
готовность у крайней черты
спокойно шагнуть за нее.

Недолго мучалась старушка
в высоковольтных проводах.
Ее обугленная тушка
на птичек нагоняет страх. 

Вчерашнюю отжив судьбу свою,
нисколько не жалея о пропаже,
сейчас перед сегодняшней стою -
нелепый, как монах на женском пляже.