Устав от евреев, сажусь покурить
и думаю грустно и мрачно,
что Бог, поспеша свою книгу дарить,
народ подобрал неудачно.

Людмила изменилась, как ни странно,
И очень часто в середине спора
С презрением глядела на Руслана
И тайно вспоминала Черномора.

Мы у Бога всякое просили,
многое услышалось, наверно,
только про свободу для России
что-то изложили мы неверно.

Весь век я наглое бесстыдство
являл, не зная утомления,
и утолялось любопытство,
неся печаль от утоления.

Между мелкого, мерзкого, мглистого
я  живу и судьбу не кляну,
а большого кто хочет  и чистого,
пусть он яйца помоет слону.