В зоопарке под вопли детей укрепилось мое убеждение, что мартышки глядят на людей, обсуждая свое вырождение.
Изведавшие воздуха тюрьмы полны необъяснимой ностальгии, пожизненно уже другие мы, не лучше и не хуже, но другие.
Усердные брови насупив, еврей,озаряемый улицей, извечно хлопочет о супе, в котором становится курицей.
И того, кто умен, и того, кто красив, Небо в землю упрячет, под корень скосив. Горе нам! Мы истлеем без пользы, без цели. Станем бывшими мы, бытия не вкусив.
Размышлять о природе вещей нас нужда и тоска припекает, жажда сузить зловещую щель, сквозь которую жизнь утекает.