До славной мысли неслучайной добрел я вдруг дорогой плавной: у мужика без жизни тайной нет полноценной жизни явной.
Аскет, отшельник, дервиш, стоик - наверное, правы, не сужу; но тем, что пью вино густое, я столь же Господу служу.
Нисколько прочих не глупее все те, кто в будничном безумии, прекрасно помня о Помпее, опять селились на Везувии.
Служить я страсти больше не хочу. Я сердце делу горечи учу. Как смеет мотылек влюбляться в солнце, Когда не в силах победить свечу!
По замыслу Бога порядок таков, что теплится всякая живность, и, если уменьшить число дураков, у них возрастает активность.