С природой здесь наедине, сполна достиг я опрощения; вчера во сне явились мне Руссо с Толстым, прося прощения.
Молчу, скрываюсь и таю, чтоб даже искрой откровения не вызвать пенную струю из брюк общественного мнения.
Хмурится, как море, небосвод, полнится печалью многоструйной. И не тучка, кажется, плывёт, а чадра утопленницы юной.
Стирая все болевшее и пошлое, по канувшему льется мягкий свет, чем радужнее делается прошлое, тем явственней, что будущего нет.
Мне часто снится чудный сон, кидая в дрожь и мистику: что женских юбочек фасон опять вернулся к листику.