Я жизнь мою прошел пешком, и был карман мой пуст, но метил я в пути стишком любой дорожный куст.
Прочтет с улыбкою потомок про кровь и грязь моей эпохи, так улыбается ребенок на похоронной суматохе.
На трупах и могилах вдруг возник шумливый рай пивных и кабаков, и лишь <за что боролись?> хилый крик стихает у последних стариков.
Зря жены квохчут оголтело, что мы у девок спим в истоме, у нас блаженствует лишь тело, а разум - думает о доме.
В любые века и эпохи, покой на земле или битва, любви раскаленные вздохи - нужнейшая Богу молитва.