Лежу на нарах без движения, на стены сумрачно гляжу; жизнь - это самовыражение, за это здесь я и сижу.
Укрыт обаятельной ширмой я в самом тяжёлом подпитии, а подлинный внутренний мир мой не вскроется даже на вскрытии.
Когда бы век я начал заново, то к людям был бы я внимательней, а гул и чад гулянья пьяного - любил сильнее и сознательней.
Всегда мне было интересно, как поразительно греховно духовность женщины - телесна, а тело - дьявольски духовно.
Вынесем все, чтоб мечту свою страстную Русь воплотила согласно судьбе; счастье, что жить эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе.