Я теперь вкушаю винегрет
сетований, ругани и стонов,
принят я на главный факультет
университета миллионов.

Как сдоба пышет злоба дня,
и нет ее прекрасней;
а год спустя глядишь - херня,
притом на постном масле.

Готов я без утайки и кокетства
признаться даже Страшному суду,
что баб любил с мальчишества до детства,
в которое по старости впаду.

Вот чудо: из гибельной мглы
бежишь от позора и муки,
а в сердце осколок иглы
вонзается болью разлуки.

Безлико как-то день прошёл,
Никто ничем не мог блеснуть
И я, когда домой пришёл,
Смог только выпить и уснуть.