Томясь тоской и самомнением,
не сетуй всуе, милый мой,
жизнь постижима лишь в сравнении
с болезнью, смертью и тюрьмой.

И родом я чистый еврей, и лицом,
а дух мой (укрыть его некуда) -
останется русским, и дело с концом
(хотя и обрезанным некогда).

Дети загулявшего родителя,
мы не торопясь, по одному,
попусту прождавшие Спасителя,
сами отправляемся к нему.

Мой разум, тусклый и дремучий,
с утра трепещет, как струна:
вокруг витают мыслей тучи,
но не сдаится ни одна.

Мы давно не варим стали
И бензин не стали гнать,
Мы от третьих стран отстали
Так, что им нас не догнать.