Отдельные назойливые люди Себя, где хочешь, могут показать; Взять женщину — она молчать не будет, Когда ей даже нечего сказать.
Людмила изменилась, как ни странно, И очень часто в середине спора С презрением глядела на Руслана И тайно вспоминала Черномора.
Вот человек. При всяком строе болел, работал, услаждался и загибался, не усвоив, зачем он, собственно, рождался.
Хотя душа в блаженстве созерцанья пребывает, Смотреть не смей-красивая она, но не тебе цветёт. Ведь взгляд запретный, дьявольской стрелой летая, Всегда яд страсти и порока на себе несёт.
Один телесный орган мой уже давно воспеть хочу - крутой, надёжный и немой, покуда я молчу.