Строки вяжутся в стишок,
море лижет сушу.
Дети какают в горшок,
а большие - в душу.

Покрыто минувшее пылью и мглой,
и, грустно чадя сигаретой,
тоскует какашка, что в жизни былой
была ресторанной котлетой.

Повсюду, где забава и забота,
на свете нет страшнее ничего,
чем цепкая серьезность идиота
и хмурая старательность его.

Планы, намеренья, слова…
Когда на месте голова,
Она снижает жизненные муки,
Когда не из того места руки!

Не знаю вида я красивей,
чем в час, когда взошла луна,
в тюремной камере в России
зимой на волю из окна.