Любой большой писатель русский
жалел сирот, больных и вдов,
слегка стыдясь, что это чувство
не исключает и жидов.

Серый ум у вас, кума,
а цветистого нема,
вы без зауми и как бы
без изюминки ума.

Везде цветя на все лады
и зрея даже в лютой стуже,
евреи - странные плоды:
они сочней, где климат хуже.

Бросает лампа нежный свет
на женских блуз узор,
и фантики чужих конфет
ласкают чуткий взор.

Стареем, но признаться не хотим,
Что печень ноет, да и сердце тоже.
А женщины, с которыми мы спим
Из года в год моложе и моложе.