В обед я рюмку водки пью под суп,
и к ночи - до бровей уже налит,
а те, кто на меня имеет зуб,
гадают, почему он так болит.

С тех пор, как Бог небесной манной
кормил народ заблудший наш,
за нами вьётся шлейф туманный
не столько мифов, как параш.

Высокое, разумное, могучее
для пьянства я имею основание:
при каждом подвернувшемся мне случае
я праздную свое существование.

Думаю я, глядя на собрата -
пьяницу, подонка, неудачника, -
как его отец кричал когда-то:
"Мальчика! Жена родила мальчика!"

То ли поумнел седой еврей:
мира не исправишь все равно,
то ли стал от возраста добрей,
то ли жалко гнева на гавно.