В цинично-ханжеском столетии на всем цена и всюду сцена. но дом. Но женщина. Но дети. Но запах сохнущего сена.
Многое мне в мире неизвестно, только чтоб не школьничать натужно, я сказал непознанному честно, что оно и на хуй мне не нужно.
Среди болезней, горя, плача, страданий, тягот и смертей природа снова нас дурачит, и мы опять плодим детей.
Летит еврей, несясь над бездной, от жизни трудной к жизни тяжкой, и личный занавес железный везет под импортной рубашкой.
Повадка женщины изменчива, поскольку разнится игра подруги дня, подруги вечера, подруги ночи и утра.