Расчетлив ты, предусмотрителен, душе неведомы гримасы, ты не дитя живых родителей, а комплекс компаса и кассы.
Мы - необычные рабы, мы быть собой не перестали, есть упоение борьбы в грызенье проволочной стали.
Когда земля мне станет пухом, на гроб распилится сосенка, моим насквозь соленым духом Господь начинит поросенка.
За то греху чревоугодия совсем не враг я, а напротив, что в нем есть чудная пародия на все другие страсти плоти.
Смерть матери, отца и горе и беда, Им блага от Него, и память от тебя. Но в неизбежном наставленье тебе, Без лжи чужих — она не изживёт себя.