Согревши воду на огне,
когда придёшь домой,
не мой, красавица, при мне
и при других не мой.

 Я испустил табачный дух.
Теперь я – прах, земля мне – пух.
Я был не прав, что дуба дал.
…А ведь Минздрав предупреждал! 

И я сказал себе: держись,
Господь суров, но прав,
нельзя прожить в России жизнь,
тюрьмы не повидав.

А если где-то ждёт попойка,
и штоф морозится большой,
то я лечу, как птица-тройка,
хотя еврейская душой.

Поёт не зря моя душа
И дело, вовсе, не в стакане.
Жизнь беспричинно хороша,
Когда конец её в тумане.