Прихваченный вопросом графомана,
понравилась ли мне его бурда,
я мягко отвечаю без обмана,
что я читать не стал, однако – да.

Мне чужд духан с заречным шашлыком,
с заморским, а не русским коньяком
и с юною танцовщицею Машей
с запудренным у глаза синяком.

По мере личного сгорания
душе становятся ясней
пустые хлопоты старания
предугадать, что станет с ней.

Еврею неважно — он там или тут:
И в жарком Крыму, и на дальней Аляске
Евреи где хочешь легко создадут
Русский ансамбль песни и пляски.

Худшие из наших испытаний
вырастились нашими же предками:
пиршество иллюзий и мечтаний
кончилось реальными объедками.