Она совсем не в тягость мне,
моя высокая харизма,
и я использовал вполне
её по части похуизма.

Еврейского характера загадочность
не гений совместила со злодейством,
а жертвенно-хрустальную порядочность
с таким же неуемным прохиндейством.

Не брани меня, подруга,
отвлекись от суеты,
все и так едят друг друга,
а меня еще и ты.

Мир полон жалости, соплей
и филантропии унылой,
но нету зла на свете злей
добра, внедряемого силой.

Рубай – это вспышка на пике куста,
рубай – это миг с поцелуем в уста,
рубай – это целая жизнь рубаиста
и вся биография в четверть листа.