Уже меня утехи карнавала огнем не зажигают, как ни грустно, душа светлеет медленно и вяло, смеркается - стремительно и густо.
С природой здесь наедине, сполна достиг я опрощения; вчера во сне явились мне Руссо с Толстым, прося прощения.
- Видно, олимпийский Миша В этот раз Москве не вышел. - Жаль! Не то бы мэр и женка Подоили медвежонка.
Пора уже налить под разговор, селедку покромсавши на куски, а после грянет песню хриплый хор, и грусть моя удавится с тоски.
Когда средь общей тишины ты монолог сопишь ученый, услышь себя со стороны, и поумнеешь, огорченный.