Всюду больше стало света, тени страшные усопли, и юнцы смеются вслед нам, утирая с носа сопли.
Бог лежит больной, окинув глазом дикие российские дела, где идея вывихнула разум и, залившись кровью, умерла.
Болтая и трепясь, мы не фальшивы, мы просто оскудению перечим; чем более мы лысы и плешивы, тем более кудрявы наши речи.
Улетел мой ясный сокол басурмана воевать, а на мне ночует свекор, чтоб не стала блядовать.
Люблю я скрипок нежный стон, И мягкий звук фортепиано, И колокольный перезвон, И гром литавр, и скрип дивана.