Еврейское счастье превратно,
и горек желудочный сок,
судьба из нас тянет обратно
проглоченный фарта кусок.

Я водку даже в трудный миг
Пить из горла не стану,
Да я бы памятник воздвиг
Гранёному стакану.

Нисколько сам не мысля в высшем смысле,
слежу я сквозь умильную слезу,
как сутками высиживают мысли
мыслители, широкие в тазу.

Ничем в герои не гожусь -
ни духом, ни анфасом;
и лишь одним слегка горжусь
что крест несу с приплясом.

Надо жить наобум, напролом,
наугад и на ощупь во мгле,
ибо нынче сидим за столом,
а назавтра лежим на столе.