Гордыня во мне иудейская пылает, накал не снижая: мне мерзость любая еврейская мерзей, чем любая чужая.
Царит очарованье денег, И хорошо, что больше нет Ума холодных наблюдений И сердца горестных замет
Забавно, что слабея и скудея, заметно остывая день за днём, в себе я ощущаю иудея острее, чем пылал когда огнём.
Там нет бомжей, бродяг, клошаров. Там мир порядочных людей Но всё же пахнут не нектаром Остатки жизненных затей.
Не по бедности я позабыл про вино, Не из страха совсем опуститься на дно. Пил вино я, чтоб сердце весельем наполнить, А теперь мое сердце тобою полно.