Наш путь извилист и неровен, а жребий тёмен и превратен, и только жирный чад жаровен везде всегда надёжно внятен.
Ошалев от передряг, спотыкаясь, как калеки, мы вернули бы варяг, но они сбежали в греки.
С утра до тьмы Россия на уме, а ночью - боль участия и долга; неважно, что родился я в тюрьме, а важно, что я жил там очень долго.
Конечно, я всё понимаю, Родителей не выбирают. Хоть любят иногда слегка Друг другу наставлять рога.
Снова я вчера напился в стельку, нету силы воли никакой; Бог ее мне кинул в колыбельку дрогнувшей похмельною рукой.