Песочные часы бегут быстрей, когда бесплодно капанье песка; нет праздничности в праздности моей, удушливой, как скука и тоска.
Варясь в густой еврейской каше, смотрю вокруг, угрюм и тих: кишмя кишат сплошные наши, но мало подлинно своих.
Тянется, меняя имя автора, вечная российская игра: в прошлом - ослепительное завтра, в будущем - постыдное вчера.
Я был жесток и агрессивен, Нес детский лепет невпопад, Смеялся, плакал, был наивен... Полтыщи баб тому назад.
Чтобы ты прегрешенья Хайяма простил - Он поститься решил и мечеть посетил. Но, увы, от волненья во время намаза Громкий ветер ничтожный твой раб испустил!