Жизнь моя проходит за стеной,
вхожи лишь жена, друзья и дети,
сломится она только войной
или хамским стуком на рассвете.

На некоторой стадии подпития
все видится ясней, и потому
становятся понятными события,
загадочные трезвому уму.

Мне потому легко гордиться
лицом народа своего,
что не боюсь я вслух стыдиться
обильных мерзостей его.

Жизни надвигающийся вечер
я приму без горечи и слез;
даже со своим народом встречу
я почти спокойно перенес.

Я, Господи, умом и телом стар;
Я, Господи, гуляка и бездельник;
Я, Господи, прошу немного в дар -
еще одну субботу в понедельник.