Жизнь моя проходит за стеной, вхожи лишь жена, друзья и дети, сломится она только войной или хамским стуком на рассвете.
На некоторой стадии подпития все видится ясней, и потому становятся понятными события, загадочные трезвому уму.
Мне потому легко гордиться лицом народа своего, что не боюсь я вслух стыдиться обильных мерзостей его.
Жизни надвигающийся вечер я приму без горечи и слез; даже со своим народом встречу я почти спокойно перенес.
Я, Господи, умом и телом стар; Я, Господи, гуляка и бездельник; Я, Господи, прошу немного в дар - еще одну субботу в понедельник.