Пока не поставлена клизма,
я жив и довольно живой;
коза моего оптимизма
питается трын-травой.

Не горюй, старик, наливай,
наше небо в последних звездах,
устарели мы, как трамвай,
но зато и не портим воздух.

У той - глаза, у этой - дивный стан,
а та была гурман любовной позы,
и тихо прошептал старик Натан:
"Как хороши, как свежи были Розы!"

За глину, что вместе месили,
за долю в убогом куске
подвержен еврей из России
тяжелой славянской тоске.

Сокровенною тайной с тобой поделюсь,
В двух словах изолью свою нежность и грусть.
Я во прахе с любовью к тебе растворюсь,
Из земли я с любовью к тебе поднимусь.