В остывшей боли - странная отрада впоследствии является вдруг нам, полны тоски отпущенники ада, и радость их-с печалью пополам.
Спешу с утра опохмелиться я, чтоб горем не была беда, если начнётся репетиция премьеры Страшного суда.
Теперь и правда выбор непростой. Чиновнику я выхода не вижу. Решай, что лучше, развестись с женой, Иль все же сбросить вес и встать на лыжи?
Настежь раскрыта российская дверь, можно детей увезти, русские кладбища тоже теперь стали повсюду расти.
От ветра хлынувшей свободы, хотя колюч он и неласков, томит соблазн пасти народы всех пастухов и всех подпасков.